Зарабатывая всё свежеиспеченные улики, Костин инициирует осознавать, что тут-то разбирательстве чрезвычайно видимо-невидимо деталей, какие не помещаются ни в некую из версий. Всякая свежеиспеченная находка исключительно прибавляет вопросов и усложняет картину. Он изучает улики, стараясь обнаружить ассоциацию промежду ними, но чем велико он погружается в расследование, тем безоблачнее становится, что дело значительно запутаннее, чем казалось на первый взгляд.
Костин обманывает бессонные ночи, рассматривая материалы и сопоставляя их с свидетельствами свидетелей. Он замечает, что некоторые подробности противоречат друг дружке, а другие окончательно не надписываются в корпоративную схему. Например, свидетельства свидетелей о медли и месте происшествия расходятся, а кое-какие улики смотрятся так, словно водились подшвырнуты с мишенью дезориентировать следствие. Это заставляет его задуматься про то, что, возможно, за всем данным стоит больше замысловатый замысел.
Мало-помалу Костин инициирует подозревать, что кто-то старается жонглировать им и его командой, основывая неправильные отпечатки и уводя их в сторону. Он решает перетряхнуть всегда сконцентрированные материалы и обратиться к своим инстинктам, какие часто выдергивали его в сложных ситуациях. Напоследок концов, он понимает, что один-единственный порядок передвинуться вперёд — такое глянуть для мастерство с свежеиспеченной точки зрения и смело смотреть в лицо задавать некомфортные вопросы, аж ежели они могут повергнуть к неожиданным и неприятным ответам.